Дэвид Гребер "Долг. Первые 5000 лет истории"
"Есть традиция, которая предполагает, что свобода в основе своей - это право делать со своей собственностью все что угодно. На деле это не только превращает собственность в право, но и придает самим правам форму собственности. В известном смысле в этом и заключается самый большой парадокс. Мы привыкли к мысли о том, что «у нас есть» права, что права ‑ это нечто, чем можно обладать. Настолько, что мы редко задумываемся о том, что это может в действительности значить. На самом деле (и средневековые юристы прекрасно это осознавали) право одного человека - это всего лишь обязательство другого. Мое право на свободу слова это обязательство другого не наказывать меня за то, что я говорю; мое право на то, чтобы быть судимым коллегией присяжных, состоящей из равных мне людей, - это ответственность правительства по поддержанию системы гражданской обязанности быть присяжным. Здесь возникает та же проблема, что и с правом собственности: когда мы говорим об
обязанностях каждого человека во всем мире, то представить это трудно. Намного проще говорить о «наличии» прав и свобод. Однако если свобода это, в сущности, наше право владеть вещами или обращаться с вещами так, как будто они нам принадлежат, то что тогда значит «обладать» свободой - не значит ли это что наше право на собственность само является формой собственности?"
...
"В исторической ретроспективе есть
простой, хотя и несколько обескураживающе
ответ. Те, кто утверждал, что мы
естественные владельцы наших прав и свобод были заинтересованы прежде всего в том, чтобы показать, что мы вольны от них избавиться или даже их продать."
...
"Очень скоро подобные аргументы стали
использоваться для оправдания абсолютной
власти государства. Томас Гоббс в XVII
столетии первым развил этот постулат,
который быстро стал общим местом.
Правительство рассматривалось как договор, своего рода деловое соглашение, в рамках которого граждане добровольно передают некоторые из своих естественных свобод монарху. Затем подобные идеи легли в основу нашей современной экономической жизни, поскольку наемный труд на деле представляет собой такую же сдачу в аренду нашей свободы, какой можно считать рабство в момент продажи человека."